Сергей Шведов - Русь расстеленная[СИ]

Все они заметно оживились. Глаза зажглись странным огнем. Как по негласной команде, все выпили еще по три рюмки. Девочкам никто не наливал и вообще на них перестали обращать внимание. Молодой распорядитель вечеринки вылил целую бутылку кроваво–красного каберне в отделанный серебряной чеканкой бычий рог и призывно выкрикнул по–русски:

— За джихад! Газават России! Вон Россию с Кавказа! Кавказ для кавказцев!

— Вон! Вон! Вон! — снова троекратно прокатилось над столом пламенное восклицание.

— Подомнем и растопчем Россию, как грязную девку!

С этими словами рыжий со шрамом рванул с Тани Ким кофточку на спине и повалил обмершую девушку на диван.

Потом еще были торжественные призывы или воинственные тосты на русском и на чеченском языках. Таня Ким ни жива ни мертва лежала на диване с разорванной кофточкой. Зелма с Африкой сидели, как каменные на своих стульях, боясь пошевелиться.

После последнего самого торжественного тоста рыжий со шрамом кинулся на диван и впился золотыми зубами в розовый цвет шиповника на губах Тани Ким. Кавалер, весь вечер подкладывавший ей в тарелку угощение с другой стороны, тоже повалился на диван и принялся стаскивать с нее юбку. Минута — и уже оба с двух сторон извивались в любовных конвульсиях над ней с двух сторон. Таня закусила губу до крови и молчала. Но этого чеченцам показалось мало — третий партнер уже расстегивал ширинку, чтобы заткнуть Тане рот.

Зелма и Африка даже не пробовали кричать или убегать, зная по долгому опыту, что это в гостинице «Комета» бесполезно.

Стол сдвинули к окну, чтобы освободить пространство на большом ковре на полу. Зелма с Африкой молча дожидались своей участи, вжимаясь в самый темный угол комнаты на широком кресле, но их пока никто не беспокоил. Гордые кавказские мужчины кружком стояли у дивана и возгласами подбадривали свою героическую троицу, которая забавлялась с Таней Ким.

Когда дело подошло к победному финалу, они зааплодировали своим героям и затянули какую–то новую воинственную песню, хлопая себе в такт ладонями. Теперь Зелму с Африкой швырнули на ковер в центре комнаты. Не переставая петь, они выстроились в хоровод в затылок друг другу и стали исполнять свой боевой танец вокруг дрожавших на ковре девочек.

С этого момента они говорили и пели только на родном языке. Потом рыжий со шрамом поднял оба кулака кверху и почти достал до потолка. Он подал какую–то отрывистую команду, хоровод распался, танцоры принялись расхватывать девочек. Прежняя троица храбрецов устроилась уже на Зелме, еще трое снова повалили Таню, последняя пара досталась на долю Африки.

После новой победы над девушками танцы в хороводе и воинственное пение возобновилось.

Свои победы они праздновали песнями и танцами еще несколько раз, не забывая перехватить рюмку–другую водки со стола у окна. Все были теперь в махровых халатах с широкими рукавами, которые они подвернули, наподобие рукавов на кавказском бешмете.

Потом они снова танцевали вокруг истерзанных девочек, которые бессильно лежали в центре ковра. От вида и запаха срамной крови на ляжках у девочек у гордых горцев раздувались ноздри.

— Распять Россию, как пророка Ису! — провозгласил кличь рыжий со шрамом.

Вынули из гардеробов деревянные палки для одежных плечиков, привязали эти палки Зелме и Африке на шею, к краям палок привязали их руки, как во все времена связывали рабов, и снова принялись праздновать свои победы над девушками на загаженном ковре.

Палки было только две, поэтому Таню Ким приковали наручниками к дверной ручке.

***

К трем часам ночи уже то в одном, то в другом углу падал без памяти один из хозяев номера. Многочисленные победы над русскими девушками обессилили их. Дольше всех устояли на ногах рыжий со шрамом и молодой распорядитель в тюбетейке.

В половине четвертого в дверь осторожно подал знак своим условным стуком Боня.

— Открывай… — простонала ему Таня, висевшая без сил на ручке двери.

— Как я открою, дура, тут изнутри заперто.

Таня медленно приподнялась сначала на колени, которые скользили на натекшей сукровице, потом стала на ноги. Долго не могла затекшими руками, прикованными наручниками к двери, повернуть защелку замка.

— Чего так долго возишься? — поторопил ее Боня.

— Толкай дверь… — устало прохрипела Таня и снова опустилась на пол.

Боня никак не мог открыть дверь, пока не протянул безвольно обвисшую Таню дверью по полу на полметра в сторону.

Боня прошелся по номеру, деловито огляделся и присвистнул:

— Погуляли… Главное, все живы. Остальное заживет, как на собаках. Была бы морда цела, остальное нарастет.

Он взял со стола нож, надрезал веревки и отвязал палки с шеи на Зелме и Африке.

— Боня, сука, погляди, что с нами сделали… — без слез пожаловалась Африка хриплым голосом.

В таких ситуациях она всегда хрипела, как сиамская кошка.

— А чего вы хотели? Клиенты заплатили. Все путем.

Девочки не стали даже принимать душ, наскоро обмылись и умылись и стали натягивать свои изодранные вещички.

— А меня? — зло прошипела обвисшая в наручниках на двери голая Таня Ким.

Боня склонился над заснувшим сидя у стены самым молодым чеченцем в тюбетейке и с опаской похлопал его по щеке. Тот медленно раскрыл красиво очерченные миндалевидные глаза и сонно спросил:

— Чего надо?

— Извиняюсь, ключик бы от наручников, хозяин.

— На телефоне, — буркнул тот и, не поднимаясь с пола, снова заснул.

Потом неожиданно открыл глаза и спросил на удивление трезвым голосом:

— Ты воровать пришел?

— Как вы могли подумать, хозяин!

— Из–под земли достану… — пробубнил чеченец и уронил голову на грудь.

Воровать их профессия не позволяет, но вот сгрести со стола конфеты и фрукты — святое дело. Зелма первым делом набила лакомствами полиэтиленовый пакет для малышки и тетки. Девочки злобно ахали и охали, рассматривая свою изодранную одежду. Выручил их покровитель. У Бони всегда на этот случай в сумке с собой были пакетики с колготками, лифчиками и трусиками — специфика работы сутенера.

— Подбери со стола еще парочку бананов для вахтерши в общаге, — усталым голосом сказала Таня Ким.

Боня послушно кивнул.

Заспанный швейцар безо всяких эмоций и расспросов выпроводил их из дверей. Дежурного в холле уже не было. Вместе с Бониными девочками из гостиницы выпорхнули еще какие–то ночные визитерши, перед которыми сразу остановилась машина с предупредительно распахнутыми дверцами.

Девочек, вышедших с Боней, снаружи никто не ожидал. Ветер сразу бесстыдно распахнул полы коротеньких шубеек на девочках, обнажив под ними рванные после трудовой ночи лохмотья подолов, и растрепал прически, наведенные на скорую руку. У входа в гостиницу «Комета» теперь стояли не прежние королевы, а какие–то растрепанные курицы.